«Большое видится на расстоянье»

С. Есенин

ГОЛЛАНДСКИЕ НАПЕВЫ

(в нескольких картинках с лирическим заключением).

Яркий, серьезный и важный автобус

Двери услужливо мне отворил.

Снова басстейшн – по узким дорожкам

Мчим мы, надеясь на разум машин.

Ферма. Павлины, козлы и олени

Ждут угощенья от щедрых детей.

Мы ж, как всегда позабыв про печенье,

Руки пустые засунули в щель.

Вот и обиделся толстый барашек,

Фыркнул олень и козёл отошёл.

Нам бы пред ними чуток оправдаться,

Да слов подходящих никто не нашёл.

Мы им по-русски, они – по-голландски,

Так и расстались взаимно чужи...

Сразу мне грустно немножечко стало.

Вот и коровы вдали – не свои.

Цветом не вышли, рога не крутые,

Да и мычать разучились совсем.

Видно, от сытости стали такими.

Сытость – не самый завидный удел.

Ну а теперь мы и сами с усами!

Дождь – ничего! Даже ветер-пустяк!

Крутим семейно и бойко педали,

По красным дорожкам рисуем зигзаг.

Рынок. Мы делаем здесь остановку.

Вторник, суббота – особые дни.

Сколько народу! Вот это тусовка...

Как же здесь, бедные, все голодны.

Чу: «Ни хрена себе цену задрали!» -

Ухом старательно фразу ловлю.

Наши! Откуда? Какие печали

В край чужедальний и вас занесли?

Ах, это «немцы». Ну да. С Казахстана...

Вот и усы добегают до плеч.

Очень печально. Я что-то устала

Слушать на рынке «отборную» речь.

Так, не начавшись, закончилось братство,

Глупой мечтою застрявшее в снах:

Нас разделяет такое пространство,

Словно живем в параллельных мирах.

Рыночный день разбудил отрицанье.

Вновь захотелось поближе к друзьям.

В час, когда с днем подошло расставанье,

Молитва моя – за бесценнейший дар.

Молитва моя за друзей и Россию.

Молитва моя за отца и семью,

За то, чтобы дети мои не забыли

Ни долга, ни чести, ни Землю свою.

Но, пока солнце еще не устало,

Я вместе с ним всё смотрю на страну,

Где нам живется и сыто, и пьяно...

Только душою отсюда бегу.

Только храню как великую данность

Русское Слово и русскую грусть.

И повторяю с надеждой упрямой:

«Жди меня, Дом мой, я скоро вернусь».

И было это давно. Теперь и коровы, и автобусы, и рынки, и тюльпаны , и мельницы – всё привычное и почти родное. Родина – место, где живешь? Уже нету моего отца, но живо Отечество. И думается, что я всё-таки потихоньку возвращаюсь Домой, потому что те смыслы, которые бережно сохраняла на левом берегу, вдруг оформились и проявились в Ясне. Это не мания величия, мол, я тут и до вас всё знала... Это возможность звучать в одной тональности и делиться своими творческими порывами с теми, кому они тоже близки.

РЫБКА

Быть может, оттого, что мало так

Смотрела я на русские просторы,

Что не умела замечать леса,

Дышать рекой, взлетать на косогоры.

Быть может, оттого чужая даль

Теперь мертвит неопытную душу.

И вся печаль – о Родине печаль:

С глубин родных я брошена на сушу.

Как рыбка, воздух ртом глотаю я.

Но задыхаюсь... средь иного бытия.

Мы семьёй летали на родину каждый год: родные, друзья, глоток воздуха. Как я теряла свой Ленинград – Санкт-Петербург из года в год – история, достойная отдельной повести. Но мы, встречаясь с родными и друзьями, словно перестали иметь право голоса. Ну конечно: что вы ОТТУДА можете понимать? И это казалось справедливым. А теперь мне, жене с 33-летним стажем, маме и даже бабушке, думается, что нас выкинуло на левый берег, чтобы сохранить нечто в душе, требующее тишины и покоя, возможности остановиться и осмыслить, даже уберечь язык от появившейся невесть откуда искажённой интонации и невероятных по своему уродству неологизмов.

Появилась Ясна – пришло время сделать первый шаг и потихоньку возвращать накопленное и сохранённое. Сегодня страшна не пандемия, а «моровая язва» исключительности собственных мнений. Народ наш так ожесточённо борется сам с собой, разделяясь на секточки, группы, религии, мнения ,позиции, что перестает вообще заглядывать в конечный пункт своего безумного движения. А ведь цель-то и правда самая простая: нам бы сохранить в себе остатки человеческого (правобережного), а уж потом можно снова помогать левобережным оставаться хотя бы людьми. Конечно, любое деление грешит превосходством и снова разъединением. Только дело в другом: спасать в себе человека каждый должен сам и своими силами. Но как минимум это необходимо понимать, не отдаваясь в руки слюнявой, но в итоге весьма агрессивной толерантности, чтобы расчеловечивание, наконец, остановило своё грандиозное шествие по миру.